Анастасия Романова

 

62

Бой был не менее жестокий, чем во главе с Архидемоном, даже хуже (тогда порождения были всего лишь марионетками, на веревочках гнева, но не сейчас). Теперь никто бы не осмелился сказать, что порождения тупы как Тролли, от последних у них оставалась устойчивость к морозам. А в зимней компании это существенный плюс, ведь зачарованных доспехов так мало, а воевать все равно надо.

* * *

Битва началась яростно с одной стороны и обреченно – с другой. В спину порождениям «дышали» эльфы и гномы, в лоб «смотрели» копья и мечи людей, а последний путь к отступлению охранял дракон.

Ноги опять вязнут в грязи, отступать уже некуда. Порождения дерутся яростно, но не потому, что горят желанием захватить земли и поработить народы, а потому, что каждый боится за свою жизнь. От безысходности срабатывает солдатская смекалка …

Теперь стало понятно почему армии порождений и без Архидемона способны воевать, к думающим, а уж тем более к хитрым порождениям никто не привык, а поэтому шансы на весах войны почти уровнялись.

В каждом взгляде человека, эльфа, гнома, дворфа и даже орка читается жестокая беспощадность к врагу, боль от потерь близких и желание закончить победителем бой.

С каждым взмахом меча или натянутой и отпущенной тетивы было все труднее передвигаться. С обоих сторон были немалые потери.

Все были натренированными войнами и пришли на это поле убивать. Земля захлебывалась в крови, стенала от ударов копий и взрывов заклятий…

Время тянулось медленно, можно было разглядеть каждый взмах, увидеть краем глаза каждую выпущенную стрелу, почувствовать «дыхание» магического заклинания. Недавнему принцу, а теперь королю казалось, что битва длится десятки часов, он потерял счет как убитым врагам, так и погибшим друзьям, но не давал себе времени подумать об этом. Краем глаза  Молодой король видел как танцует с мечами в руках его друг и соратник Силерус . Если бы это было просто на плацу возле «Пика» , рыжий бы точно залюбовался этими, ставшими грациозными от долгих тренировок движениями. Мечи рисовали такие узоры, что позавидовал бы любой художник …

Селирус танцевал свою партию по локоть в крови, ноги временами вязли в раскисшей земле, и тут он увидел одного из военачальников:

-Этот МОЙ!!! – в исступлении закричал юноша, как будто боялся, что у него отберут добычу .

Литом учил его финтам, а надо было учить страху, страху потерять жизнь. Его учили петь с мечом, а надо было вырабатывать скорость. Как бы воин не был искусен и силен, смерть оказывалась быстрее. В какой – то момент меч выскользнул из мокрых пальцев и упал в грязь, где был просто втоптан в холодную жижу, и тогда стремительно, с новым взмахом меча пришла ОНА, смерть … Только небо, светлое небо, как глаза ЕГО любимой Орлики …

- Я иду туда, где буду ждать тебя вечно …- тихо прошептали губы, когда тело падало вниз.

Однако противник Силеруса тоже не успел насладиться победой, его настигла эльфийская стрела.

 Его рука поднимала меч, второй он закрывал себя щитом. Его лицо было забрызгано кровью и грязью, глаза горели холодным огнем. Он слишком много потерял. Он потерял почти все. Он даже не чувствовал себя солдатом. Он чувствовал себя опустошенным. Он должен победить, он обязан – ради всех погибших. Ради НЕЕ, ради друга. Он уговаривал сам себя не думать о потерях. С каждым ударом Его Величество учился равнодушию, чтобы гнев и боль не затопили разум, чтобы ярость не превратила его в очередного Архидемона.

К середине дня бой был окончен, но сколько жизней он унес!!!

По всему Веролдэну теперь сотни вдов и столько же сирот остались без своих мужей и отцов. Зачем нужна была эта война? Жестокость и месть породили эту войну. Война всегда ненасытна, как болото, как кислота. Сколько бы ни было жертв, все равно будет еще. Если ее не остановить…

В ее ненасытное чрево стекалось сотни раненых, убитых и моря крови, слез и горя, а войне все мало. Если ее не задушить в зародыше, она пожрет всех.

Король, наконец, смог обойти поле боя. Раненых маги переплавляли через порталы в замки, а убитых приходилось хоронить тут.

- Смерть все народы примирила, мы теперь опять в соседних могилах, как друзья и соратники на соседних койках, – прошептал юный король.

 

 

Король бродил среди павших солдат, с каждым из них прощаясь мысленно, и вдруг наткнулся взглядом на седоволосую с рыжими прядями голову, отделенную от старого тела.

Жутко, но это такое знакомое с детства лицо улыбалось, будто радуясь тому, что душа смогла, наконец-то, покинуть это бренное тело.

Дариан положил руку на плечо новому королю.

-Теперь я действительно потерял все, я теперь народ и страна, и больше никто.

Он прошел мимо бочки с водой и краем глаза посмотрел на себя. Прежнего молодого Вивьена не было, из центра бочки на него смотрел помолодевший отец. Рыжие волосы теперь были седы…

* * *

Гномы доставили своих павших в Алмазный чертог, «ночные странники» после похоронных молитв, отправились к себе…

Эльфы попали в Арлатан порталом. Они несколько дней хоронили своих погибших.

После того рокового боя, когда погибла ее приемная дочь, Антониэль шла по полю и искала тела дракона и Ириэллы. Даже не магия, сердце подсказало то место, где они лежали, засыпанные снегом. Антониэль сначала показалось, что она спит. Ее девочка лежала спящей царевной, укрытая до половины серебряно-золотым крылом дракона.

Их тела обложили камнями, и вот тогда-то пришлось прибегнуть к магии. Хранительница разыскала Скаймиру и упросила сделать из этой груды камней Стеклянную Пирамиду, которую не коснется время, как не посмеет оно дерзнуть и на тех, кто внутри пирамиды.

Все получилось, как хотела Антониэль, но ни хранительница, ни драконица не думали о том, что создают мощную магическую поддержку для любого, кто владеет магией. Веками люди и эльфы, кто наделен магией, для поддержания сил, для создания амулетов будут ходить сюда.

Все остальные эльфы, павшие в этой кровавой войне были похоронены по старым традициям, с деревом и цветами на каждой могиле.

* * *

Литом сидел в своем кабинете за бумагами и думал о будущем своих воинов.

В открытое окно залетел старый знакомый ворон, который каким – то чудом пережил этот Мор.

- Ну вот, похоронили стольких, а ты все еще каркаешь тут, рядом со мной . Кажется, ты единственный, кто остался со мной тут … Ты мудрая птица, как мне поступить с «Пиком», ведь судя по свиткам, Архидемона больше не будет, правда, еще остаются порождения тьмы …

- Ка..р..р..р..р..р, – ответила птица и улетела .

-Всегда один и тот же ответ, – вздохнул Литом. Потом его мысли вернулись к Вивьену, которого он так долго «натаскивал» для борьбы с порождениями тьмы, а на деле, что вышло?

 Он прекрасно помнил тот день, когда кое-кто из знатных особ решил, что может помыкать молодым и «неопытным» королем и оспаривать его указы. Фобосс тут же доказал, что это неразумно. Налоги у простого населения были уменьшены в несколько раз, в то же время знать тоже стала вносить в казну «кое-что» из своего кошелька.

«Голубей» с их верой выселили на остров, чтоб они могли на деле применить свою веру «ничегонеделания». Пусть отдадут себя в руки божьего правосудия… Говорят, многие сошли с ума, кто-то отказался от веры, а кто-то видел черного всадника, и сердце «верующих» не выдержало магического видения. Потом народ стал шептаться, что это де сам Триглав, разгневанный, посетил их собрание.