Анастасия Романова

 

 

25

  - Почему тогда Серебряный и Золотой драконы молчат? Они же не могут не слышать своих сородичей, если живы? Что с ними случилось? – проговорил его соратник почти шепотом. Этот вопрос беспокоил и Вивьена, однако ответ таился лишь в Глазе дракона.

Наконец, обе девушки вышли из своего укрытия. Кожаные штаны и серая мужская рубашка весьма соблазнительно сидели на юной красавице. Вместо пояса, которым плотно укрепили штаны, великоватые девушке, была использована цветная косица из полос юбки. Косицу завязали узлом с боку. Еще одна полоска ткани красовалась в волосах, заплетенных французской косичкой. Такую в этом мире не умели плести. Ириэлла решила, что такой вариант прически облагородит кое-где обожженные волосы.

- Теперь самое главное – имя прекрасной девы! – воскликнул Силерус. Почему-то раньше ему не пришло в голову выяснить имя девушки.

- Орлика, – смущенно произнесла девушка. – Только я не прекрасная дева, а обычная служанка. А вот вы воины и маг. Мое почтение вам, – она низко склонилась перед своими спасителями.

- Будем надеяться, что ты быстро учишься. Каждый научит тебя чему-то понемногу. Может, из тебя выйдет толк, и ты станешь ночным стражником. Он тебя спас, ему и произносить «слово», – кивнул на обалдевшего друга младший сын короля.

- Тогда чего сидим? Мальчики, подъем, у нас еще гора дел впереди. Нам надо разыскать названного брата Орлики. Мы тут с Орликой посекретничали, и она мне поведала о своем брате-лучнике. Может, сама расскажешь? О брате ? – спросила Ириэлла , но девушка была еще слаба для долгих бесед , поэтому только помотала отрицательно головой .

- Тогда продолжу рассказ я. У спасенной нами Орлики имеется названный брат, с которым в детстве они были неразлучны (всегда и всюду вместе), матери их работали в одном замке  и дети были рядом. Только вот брат Орлики эльф, а потому в отличие от людей в лучшем случае раб. Рабу пришлось бежать. Где-то недалеко отсюда прячется беглый эльф. Далеко он уйти не мог, – магесса обвела слушателей взглядом, чтобы понять, улавливают ли те ее мысль.

- И откуда ты все знаешь? – спросил шепотом принц, события порой бежали не то что впереди него, но даже впереди его собственных мыслей, это немного … напрягало.

- Орлика сказала, что ее брат – великолепный стрелок, значит он эльф, – так же шепотом ответила девушка.

«Да, шустра она иногда бывает, интересно, во всем или местами?», –  подумал бывший принц, или почти бывший.

Ход мыслей видимо был понятен, что же, сказано – сделано.

 Собрав немногочисленные пожитки, четверка путников тронулась в дальнейший путь.

* * *

В это время эльф выхаживал орка в двух днях пути от сгоревшей деревушки.

- Надо было тебе соваться в эту толпу порождений тьмы?! Я за две минуты из лука убрал половину компании! Сиди – не дергайся, рожа зеленая! – орк скривился от боли, когда тонкие пальцы перевязывали рану на боку. Оружие по счастливой случайности не задело внутренности и не успело сломать ни одного ребра.

Бурая кашица из каких-то листьев сама по себе не давала почти никакого запаха, но стоило добавить какой-то малоизвестный орку корень совершенно незнакомого ему растения, как эта самая кашица приобрела коричневый цвет и аромат помоев.

- По этой вони нас собаки твоего Тукена, или как там его, найдут в два гавка, – проворчал зеленокожий.

Удивительная компания – молодой, но седой эльф и дружелюбный орк, говоривший на эльфийском языке.

- Не ворчи, громила! Зато самозаражения не будет и раны через пару дней тоже не будет, – с этими словами остроухий смахнул остатки смеси в горшок и плотно замотал его тканью.

- Где ты научился целительству? – удивился орк, натягивая просторную кожаную рубаху.

- Доспехи не надевай, а то все мои старания пойдут дракону под хвост. Я тут присмотрел местечко, где можно пару дней отсидеться, шалаши я строить умею, а вот с едой горячей пока стоит погодить, – эльф поднялся и стал шарить на поле боя, собирая в первую очередь пригодные стрелы, ну и все остальное, что могло пригодиться. Бывший раб знал, каково это жить впроголодь и выживать, чего бы то ни стоило. Хотя по мнению самого Раамона, жизнь любого эльфа ничего не значила, да и мамаша его, видимо, считала так же. Единственный знатный человек, который заслужил уважение остроухого эльфа, был тот, кто убил Петрака на ристалище. Ходили всякие слухи о том, за что этот огненноволосый так не взлюбил старшего отпрыска этого семейства, но эльф был ему благодарен: лет на пять все забыли свои забавы, рабы могли вздохнуть спокойно, перестали убивать игрушек. Но вот младший брат подрос и стал творить еще большие зверства, чем старший. Сам Фенрис (так звали седого эльфа) подвергался несколько раз самым жестоким наказаниям. Он уже не помнил, что дало ему возможность покинуть это страшное место, однако ему все-таки удалось сбежать.

А потом, как-то, обессиленный от голода и усталости, он встретил это зеленое недоразумение. Этот орк знал эльфийский язык и понимал язык леса (!). Он умел передвигаться совершенно бесшумно по лесу, почти как эльф, не наступая на ветки, не ломая растений. Немного позже он рассказал Фенрису, как его изгнали из родового клана за его странности.